Книга о. Фомы (Томаса) Хопко [1] — небольшая, но заслуживающая внимания работа популярного американского православного автора. С одной стороны, она посвящена теме, ставшей причиной внутри- и межцерковных дискуссий и конфликтов. Одновременно, книга является кратким введением в православную духовность и, как таковая, задумана как своего рода мост к жизни согласно православной традиции для тех, кто «страдает однополым влечением». Комментарии и ссылки в книге такие же долгие, как и основной текст. Они последовательно обращают внимание читателя на авторитеты православного богословия, объясняют его методологию и основные понятия. Автор иногда ссылается на современных авторов, в т.ч. тех, кто занимался и занимается гей- или квир-богословием, однако выбор этих авторов узок и непрезентабелен, а комментарии и критика избранных идей и понятий указывает на поверхностное знакомство Ф. Хопко с этим направлением в богословии. Впрочем, очевидно, что полемика с квир-авторами или систематический анализ их текстов не входил в задачу автора.
Ф. Хопко последовательно избегает слов «гомосексуальность» и «гей». Его позиция близка концепции, развитой американским католическим служением Courage (не следует путать с одноимённой британской аффирмативной евангелической организацией), согласно которой нет отдельного класса гомосексуальных людей, а есть люди с «однополым влечением». Люди бывают мужчинами или женщинами, но их нельзя категоризировать согласно сексуальной ориентации. Подобные взгляды в католическом богословии — скорее анахронизм, по крайней мере после ватиканской декларации Persona Humana, 1975, и позднейших документов, затрагивающих тему сексуальной ориентации, но целиком в согласии с ранним христианским богословием некоторых Отцов Церкви. Такая позиция позволяет автору настаивать на чётком различении «бытия» или «склонности» от «действий» т.е. от «практического проявления влечения».
Ф. Хопко развивает тему библейского anthropos — человека как мужчины и женщины, которые дополняют друг друга по своей природе. Только то сексуальное желание, которое направлено к человеку противоположного пола и реализованное в контексте взаимоотношений верности, т.е. брака, может быть «комплементарным, объединяющим, жизнь источающим и укрепляющим» согласно Божественному промыслу. Однополые же сексуальные отношения не в состоянии «создавать и развивать физическую, эмоциональную и духовную жизнь людей […] Однополое влечение, ведущее к половым актам, как и внебрачные отношения […] — это предательство любви, которой является Бог. Такие действия неизбежно становятся причиной страданий для всех вовлечённых, а прежде всего для самой пары». К сожалению, автор не подкрепляет свои утверждения ни ссылками на опыт, ни на заслуживающие доверия исследования. В конце книги он объясняет, что православное богословие не берёт во внимание никаких научных исследований, и, прежде всего, заключения социальных наук, поскольку все они касаются созданного и падшего мира, и в лучшем случае отражают только состояние греховности, но ничего не говорят о мире, каким он призван быть согласно Божьей Воле. Следует заметить, что Ф. Хопко склонен не демонизировать геев и однополые отношения, ибо никто и ничто в созданном мире — согласно православному учению, — не является абсолютным, тотальным злом. Тем не менее, нетрудно заметить, что в сексуальном желании автор склонен видеть нечто негативное, страстное, что может быть упорядочено только в контексте супружеской жизни. В одной из ссылок он утверждает, что половые отношения являют преграду для благочестивой жизни и духовного созерцания.
Ф. Хопко пишет, что люди не избирают своих сексуальных чувств и склонностей. Они могут, однако, либо соглашаться на них, либо бороться с ними. Для православных христиан «корень реальных, личных грехов — не в ущербных решениях, а в допущении, что мы, люди, вообще имеем выбор как таковой, и в том, что мы думаем и поступаем согласно этому допущению». Верующие не выбирают «действовать или нет согласно своим сексуальным чувствам и желаниям […] Они скорее рассматривают себя ведомыми Божественной любовью определёнными путями совершать определённые вещи. Они понимают, что для них на самом деле нет других вариантов как только принимать Божью волю во всём и полагаться на Его милосердие — когда они по своей воле или нет совершают ошибки». Нет никакой особой христианской правды, которая должна была бы конкурировать с другими правдами, а поэтому христиане «не следуют зову своего ума, сердца или тела». «Правда — это правда,» — восклицает автор. — «Правда одна для всех».
Одну из небольших глав Ф. Хопко посвятил тому, как однополая склонность может проявляться по допущению Бога. Он говорит, что следует различать «предопределённое позволение» (providential permission) и «сущностное благоволение» (essential goodwill)Бога. Зло, которое мы наблюдаем в мире и участниками которого становимся, — это проявление первого, предопределённого позволения, ибо изначально Бог знал, что Его творение будет бунтующим. В результате человеческого противления Богу рождаются мучения, несправедливость и т.д., в т.ч. сексуальные страсти в их испорченной форме, как однополые, так и разнополые. Однополое желание в принципе может быть результатом сущностного благоволения Бога, если оно обращено и переживается правильно. Но в своей испорченной форме, включающей желание генитальных контактов, однополая склонность — это «крест, который следует нести, а не Божий дар, который нужно праздновать».
Мимоходом Ф. Хопко затрагивает тему гомосексуальности в Библии. Он настаивает на том, что православные христиане читают и понимают каждый фрагмент Слова Божьего в контексте всего Писания. Такой принцип, согласно автору, позволяет увидеть в истории Содома и Гоморры (Быт. 19) кару за гомосексуальную распущенность, в первой главе Послания к Римлянам — идолопоклонническую природу однополых сексуальных практик, а в Евангелии от Луки (18:8) — предвидение того, что преумножение греха, в т.ч. количества людей, страдающих однополым влечением, будет признаком упадка общества и человеческой природы. К сожалению, автор обходит молчанием то, как пророки (см. Ис. 1:10-11, Иер. 23:13-14, Иез. 16:16:49-50), Иисус и Его современники (Мт. 10:15, Мк. 6:11, Лк. 10:12) понимали историю Содома и Гоморры и ничего не говорит о дебатах библиистов о первой главе Послания Римлянам. Эта часть — наиболее слабая в книге Ф. Хлопко.
Совсем иное следует сказать о главах, посвящённых аскетической практике и пастырской опеке гомосексуалов. В основном автор основывается на подходах упомянутой выше американской организации Courage, но адаптирует их к контексту православной духовности. Он соглашается, что гомосексуальная ориентация может быть неизменной в человеке. Православные христиане, однако, должны направлять свои однополые желания к дружеским отношениям и половому воздержанию. Ф. Хопко положительно оценивает роль психотерапии для контролирования и сублимации однополых желаний, но при условии, что такая терапия основывалась бы на принципах православного учения. Полноценное участие в таинствах — это составляющая, необходимая часть для борьбы с развращёнными склонностями, а потому «тот, кто оставил борьбу или — что ещё хуже, — не верит в необходимость такой борьбы, не должен принимать Святых Тайн». Автор отмечает, что пастырская опека в православной традиции следует, прежде всего, не букве закона, а принципам экономии (греч. oikonomia) — адаптированию законов и правил к реальности человеческой жизни. Он скептически оценивает способность христианских приходов принять геев и создать необходимые условия для их окормления из-за духовной незрелости православных масс. «Если взять во внимание всё, что происходит в нашем глубоко извращённом (disordered) мире, православная пастырская опека людей с гомосексуальной ориентацией потребует неординарной прозорливости, терпения, сочувствия и милосердия». Похоже, что автор склоняется к индивидуальному духовному руководству, которое было бы незаметно для других верующих.
Ф. Хопко пишет, что мужчины и женщины с гомосексуальным желанием, которые стремятся быть «незапятнанными миром», могут быть хорошими родителями своих — рождённых в браке, — или приёмных детей. Он допускает возможность брака гея или лесбиянки (повторюсь, автор избегает подобной терминологии) с лицом противоположного пола — при условии духовной зрелости обоих и полном ведении гетеросексуального супруга о сексуальности другого. Он также считает приемлемым рукоположение в священники людей с однополым желанием — снова же, при условии их духовной и психологической зрелости. Многих читателей может удивить, убеждённость автора в том, что православным христианам следует согласиться с предоставлением некоторых гражданских прав гомосексуалам, в т.ч. введения гражданских партнёрств. Противостояние подобным правам, на его взгляд, только вредит самим христианам, поскольку создаёт в глазах геев образ христиан как непримиримых и несправедливых врагов. Автор, безусловно, настаивает, что только брак между мужчиной и женщиной является настоящим, желанным для Бога браком. Он, однако, последовательно стремится показать, что немилосердное отношение к гомосексуалам было бы изменой призванию свидетельствовать о Божьей любви ко всему творению.
Автора можно отнести к той категории пастырей-писателей, кто способны говорить и писать практически на любую тему. В его книге — скорее проповеди, чем богословском академическом тексте, — встречаются противоречия и необоснованные утверждения. Внимательному читателю будет непросто разобраться, почему в одном месте автор говорит о сексуальном желании несомненно позитивным тоном, а в другом пространно рассуждает о его «искусительном», врядящем «духовному здоровью» характере. Этот текст не всегда будет доступным человеку, незнакомому с монашеской аскетикой, и, на мой взгляд, некоторые заключения и советы, предлагаемые автором, выглядят наивными вне монастырских стен.
Как читателю-католику, мне было невозможно не заметить, что тема совести в книге совсем не затрагивается. Совесть, для католика — это то пространство, где неизбежные конфликты между идеализированным, однозначным и требовательным учением с одной стороны, и неоднозначной реальностью нашей жизни — с другой, находят своё реалистическое разрешение. Без живой, активной, критической, вопрошающей совести созидательное участие в жизни Церкви и сотрудничество с Богом (если так можно сказать) становится как минимум проблематическим: где ещё сосуществование разнообразия голосов Писания, Традиции и их интерпретации, и множества иных голосов, питающих нас вопросами, примерами, вдохновениями и т.д., возможен? Обойти вопрос совести можно, если принять за аксиому, что всё, необходимое для нашего спасения, уже промолвлено и сделано за нас и без нас, и наше дело — аккуратно следовать написанному сценарию ради обещанного вознаграждения. Согласившись на это, следующим логическим шагом будет утверждение, что человеческий разум и попытки познания безнадёжны, ибо испорчены грехом, и опыт наш ничего не стоит. Не потому ли книга Ф. Хопко говорит о геях как о несуществующих людях: лицах с однополой склонностью, которая, однако, не может быть критерием отличия и категоризации? Ведь так проще: если их нет, то и голоса их выслушивать не нужно, говорить можно о них, а не с ними. Поэтому церковная община, в которой автор видит оптимальное место для жизни и духовного роста тех, кто «страдает однополым влечением», рискует и далее оставаться местом подобных страданий, страха и позора. При всём этом следует отдать должное автору: он искренне стремиться показать, что за столом Господним приготвлено место для геев и лесбиянок — хоть и на условиях, не применяемых больше ни к кому ещё.
Thomas Hopko, Christian faith and same-sex attraction: Eastern Orthodox reflections. Ben Lomond, California: Conciliar Press, 2006. 126 pp. ISBN 1888212756.