Важно помнить, что законы, криминализирующие гомосексуальность, были введены европейцами в мусульманских колониях.
Пули, выпущенные в Орландо, заставили многих провести линию между «нами» и «ими»: линию, разделяющую западную толерантность и мусульманские предубеждения; западное освобождение и мусульманские репрессии.
Этот бинарный нарратив уничтожает века истории. Исследования прошлого ислама открыло миры, которые не очень-то вписываются в нынешние политики идентичностей, и потому эти миры забыты.
До колониального периода во многих мусульманских обществах «не было четких, строгих границ, разделяющих гетеросексуальность и гомосексуальность; в них не было концепции отклонения от нормы большинства» — утверждает Дрор Зеэви (Dror Ze’evi), исследователь Османской империи.
Многие мусульманские законоучители считали ливат (анальный секс) преступлением, но этот запрет не был осуждением гомосексуальной идентичности — потому что «в арабо-исламской культуре на заре эпохи модерна не существовало концепции гомосексуальности», — пишет Калед аль-Руайеб (Khaled El-Rouayheb), профессор и специалист в области интеллектуальной истории ислама в Гарварде.
Например, в исламской культуре существует история страсти из X-XI вв. — история султана Махмуда Газневи и другого мужчины, Малика Аяза. Эта история стала одним из центральных повествований о вечной преданности, стоящая в одном ряду с известными рассказами о любви между мужчиной и женщиной.
Европейские путешественники, посещавшие мусульманские страны, ужасались вольному отношению мусульман к сексуальности. Как пишет француз Соннини, посетивший османский Египет в XVIII веке: «Страсть, противоположная природе … становится наслаждением, или, если использовать более подходящий термин, позором египтян. Их любовные песни посвящены не женщинам; не им они расточают нежные прикосновения; другие объекты воспламеняют их».
Расистская репрезентация мусульман как сексуальных извращенцев была использована для оправдания европейского колониального проекта — силой навязать другим народам свою цивилизацию. Европейцы принимали законы, криминализирующие гомосексуальность, в своих мусульманских колониях. В османской империи «ливат» был декриминализован в 1858 году — в то время, когда британские и французские власти вводили законодательство, направленное против «содомии» или «секса против природы» в своих азиатских и африканских колониях.
Как пишет Эль-Руайеб, «в период с середины девятнадцатого века до начала двадцатого, толерантность (к однополым отношениям в арабских и мусульманских обществах) была разрушена, скорее всего из-за заимствования образованной и вестернизированной элитой — по крайней мере частичного — европейских викторианских взглядов». Во многих мусульманских государствах негетеросексуальность все еще жестоко наказывается, потому что колониальные законы — колониальные, а не исламские — остаются в силе.
И вот, сексуальность снова стала фронтом, на котором происходит «столкновение цивилизаций» — «исламской» и «западной», хотя участники столкновения обменялись флагами, и сексуальное разнообразие теперь стало знаком западной прогрессивности, тогда как раньше оно было признаком мусульманской отсталости. Реальность продолжает отрицать эти простые дихотомии: ЛГБТ-мусульмане живут, любят и строят свои сообщества, даже под угрозой государственного и религиозного преследования; в западных же странах, отрекшихся от дискриминации, гомофобия, которую раньше они разносили по всему миру, до сих пор процветает.
Мы все еще живем в мире, где гомофобия и трансфобия, расизм и сексизм пересекаются и объединяются. Например, в США за прошедшие несколько месяцев обсуждалось не менее сотни гомофобных и трансфобных законов, а количество убийств ЛГБТ-людей (больше всего жертв среди трансгендерных женщин и черных ЛГБТ-людей) существенно возросло с 2007 года. Мы все еще живем в мире, где колониальные оппозиции идентичностей — гетеросексуальность против гомосексуальности, цивилизация против нецивилизованности, Запад против Ислама — настолько естественны, что почти невозможно думать вне этих рамок.
Но когда мы вспоминаем прошлое, мы усложняем наше мышление и ставим под сомнение линии, которые разделяют нас. Можем ли мы представить будущее, которое будет другим?
По материалам The Star от 30 июня 2016 года
Подготовлено специально для Nuntiare.org
Еще на эту тему:
Следите за нашими новостями!