Правда ли в Библии сказано, что в семье должны быть мама и папа?

Преподобная докторка Хейли Мэттьюз, директорка обучения мирян, Лидская епархия

Людей поздневикторианского периода можно за многое поблагодарить. Например, за доступное образование, за оплачиваемую работу для женщин, за то, что людям больше не нужно работать трубочистами. А ещё — за рост числа напоминающих амбары церквей, которые никогда не бывали полны, и за образ семьи, какой она должна быть, дарованный нам королевой, которая обожала своего короля и родила столько наследников и наследниц, что дворец можно было бы заполнить дважды.

Влияние этого идеального образа усилилось в послевоенное время, в 1950-е годы, с поколением бэби-бумеров, рождённых в семьях в духе сериала “Счастливые дни”. Главный герой сериала Ричи и его сестра Джоани живут в настоящей идиллии для подростков, с миссис “К”, которая носит полосатый фартук и печёт пироги, и с её мужем, мистером Каннингемом, трудолюбивым членом партии, который всего добился сам. Мы всё ещё боремся с этим идеализированным (понятие, которое многие путают с “библейским”) образом “настоящей” семьи.

Я бы хотела представить, что слово “семья” — это масляная картина с изображением Каннингемов, и начать аккуратно снимать слои краски, пыли, времени и того, что было дорисовано поверх, чтобы увидеть, можно ли вернуть ей первоначальный вид.

Как выглядит библейская семья на самом деле?

Преподобная докторка Хейли Мэттьюз

Первая сложность заключается в том, что ни в иврите, ни в греческом языке нет слова, которое переводится как “семья”. Вместо этого в Ветхом и Новом завете есть слова с корнями bayit (в иврите) / oikos (в греческом), обозначающими дом и домашнее хозяйство.

Еврейский дом в древности выглядел бы примерно так: муж, как минимум одна жена, родители с обеих сторон и дети. Там же жили бы братья и сёстры мужа, каждый брат — со своей женой, родителями жены и детьми.  Незамужние сёстры тоже были бы частью этого дома. По требованию мужа к дому могло бы присоединиться любое число жён, и их дети, и дети их детей. Мы бы приняли такой дом за часть маленькой деревни в Восточном Ланкашире.

Многие были крепко связаны родством и браком: тёти и дяди, двоюродные, троюродные, семиюродные братья и сёстры, пра-пра-прабабушки. Сколько же посуды нужно было мыть за всеми! Но не волнуйтесь. В доме также жило много людей, отношения с которыми были не семейными, но такими же постоянными, например, слуги и рабы. Как правило, они тоже на всю жизнь присоединялись к семьям — чаще всего к тем, в которых родились. Этот сложный круг связей строился вокруг сексуальных, семейных и деловых отношений одного мужчины. Он был обширным и выходил далеко за рамки нашего современного понимания семьи.

Это образ, прямо противоположный Каннингемам, живущим американской мечтой — двое родителей с бинарными гендерами и двое их детей с бинарными гендерами, — несравнимо далёкий от широты и многообразия домов, которые могли вместить до 70 человек (Книга Бытия, 46:5-27).

Сама по себе идея о том, что жизнь, любовь, отношения и даже прославление Бога были личными и основывались на главных и единственных романтических отношениях с другим взрослым, была бы непостижима для народа, в котором род значит всё. Иисус Навин напоминает нам об этом, провозглашая: “А я и дом мой будем служить Господу” (Иисус Навин 24:15).

Несмотря на очевидную преданность и следование Богу, он говорит о вере не в личной индивидуалистической манере, а от имени всего дома. Нам нужно чётко осознавать, что при использовании выражения “библейская семья” мы не сравниваем взаимозаменяемые вещи, и было бы нечестно предположить иначе.

Я не имею в виду, что биологическая семья не была важна для израильского народа — Бог обещал Аврааму, что его потомки сравнятся числом со звёздами в небе. Тем не менее, в израильской истории можно обнаружить, как Бог смеётся над общепринятыми семейными связями неожиданным способом — через свою милость. Бог обходит правило о наследственном благословении первого сына в пользу Исаака (Книга Бытия 21:9-13), Иакова (Книга Бытия 25:23; 27:1-19) и Иуды (Книга Бытия 49:3-4, 8-12), не говоря уже об Иосифе (да, о том самом, с плащом) и Давиде, избранном на роль короля вместо длинной очереди старших братьев, которых это, мягко говоря, разозлило. Ещё Бог дарует благословение через изгоев, не имеющих семьи — например, Руфь Моавитянку, ханаанскую проститутку Раав и Марию — юную незамужнюю иудейку, которую теперь почитают как Богоматерь.

По всей видимости, для Бога не имеют значения ни гендер, ни порядок рождения, ни даже социальный или религиозный статус. В Новом Завете — после воскресения — Бог снова разрушает наши представления о семье и о том, как можно получить божье благословение через родство.

Хотя биологическая семья остаётся основой семейных отношений, идея “семьи” всё ещё заключается в доме и хозяйстве. Когда Иисуса предупреждают, что Его мать и братья на улице ищут Его, Он говорит: “Кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь” (Евангелие от Матфея, 12:50). Это звучит необыкновенно резко — если не заменять понятие нуклеарной или даже расширенной семьи на понятие дома. Тогда эти слова можно понять как “Все они приняты в Доме Господнем и принадлежат ему в той же степени, что Моя мать и братья”, в противоположность европеизированному чтению в обратном порядке, где их понимают как “Мои последователи — это Моя настоящая семья, имеющая преимущество перед биологической семьёй, которую Я оставил”.

Интересно, можем ли мы переосмыслить наши линейные, дуалистические представления, по которым добро встаёт на место зла, а истинные духовные последователи встают на место кровных родственников. Ведь любовь и милость Бога не имеют и никогда не имели границ. Иисус принимает Своё воплощение, будто камнем падая в море человечества, и волны вокруг него вечно катятся и расширяются. Он непрерывно раздвигает границы, чтобы принимать в них концентрические круги изгоев — пока век за веком, одно за другим, человеческие ограничения преодолеваются — и приветствует их как равных в Доме Господнем. Ведь “Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе. Если же вы Христовы, то вы семя Авраамово и по обетованию наследники” (Послание к Галатам, 3:28-29).

Иисус учит нас молиться “Отцу нашему”, и сейчас это кажется по-семейному близким. Но тогда это было похоже на то, как если бы нас попросили перестать обращаться к Её Королевскому Величеству Королеве Елизавете II, Главной Управляющей Англиканской Церкви, как к “Её Величеству”, а вместо этого называть её “Нашей Матерью”, или как если бы мой папа говорил о своей матери “наша мама”. Воспринимается тяжело, правда?

Святой Павел заходит ещё дальше, предлагая нам говорить о Боге как о “Папе” (“Авва” на арамейском), “Потому что вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: «Авва, Отче!» (Послание к римлянам 8:15). Мои приёмные дети называют меня мамой, но когда кто-то из них говорит обо мне с гордостью, я слышу, как они особенно выделяют «наша/моя мама сказала…» — так что я понимаю, как важны эти нюансы, потому что некоторое время они обращались ко мне словом «мама», но все мы понимали, что я ещё не их мама. Отношения возникают не из биологической связи, а из близости и любви.

Помимо этого, усыновление в Доме Господнем выходит далеко за пределы семейных или законных связей. “И буду вам Отцем, и вы будете Моими сынами и дщерями, говорит Господь Вседержитель” (Второе Послание к Коринфянам 6:18). Более того, Писание сообщает: “Отец сирот и судья вдов Бог во святом Своем жилище. Бог одиноких вводит в дом” (Псалом 67:6-7), и эти дома — не нуклеарные семьи, равно как и не всегда бинарные или связанные кровным родством.

Принимая во внимание культ нуклеарной семьи, который распространился за последний век истории церкви, можно, однако, заметить, что три главные поворотные точки в истории спасения Израиля полностью зависели от семей, члены которых не были биологическими родственниками. Мы читаем в Новом Завете: “А когда (Моисей) был брошен, взяла его дочь фараонова и воспитала его у себя, как сына” (Деяния 7:21). В итоге Моисей становится прообразом освободителя божьего народа. Во-вторых, малоизвестная королева Есфирь спасает божий народ, когда он вот-вот станет жертвой геноцида, разрешённого государством: “Когда настало время Есфири, дочери Аминадава, дяди Мардохея, который взял ее к себе вместо дочери, — идти к царю” (Есфирь 2:15)… Она тоже приёмный ребёнок. И даже не нужно подробно излагать, как Иисуса выносила незамужняя мама из глухомани, не зная, сможет ли она обручиться.

Три ключевых момента в истории дома самого Бога — и каждый построен вокруг человека, который мало что получает в родной семье, но сквозь испытания и невзгоды, с божьим даром и благодатью, достигает своего особого призвания благодаря любви и заботе тех, кто приводит их в их собственный дом. Это дочь фараона (незамужняя женщина), Мардохей (старший дядя со своим собственным домом) и Иосиф (он заботится о беременной невесте и чужом ребёнке).

Семьи всегда создавались разными способами — не только бинарные пары и их биологическое потомство. Нет даже времени пробираться через многочисленных библейских персонажей, вступающих в самые разные внебрачные отношения, чтобы позаботиться о ребёнке, который в итоге будет благословлён Богом и полностью принят в божественном Доме. Сегодня дети не меньше хотят находиться в любящих домах, где им дадут любовь, уважение, воспитание, утешение и заботу независимо от родственных связей, где им помогут расцвести как божьим детям, таким же ценным, как первенец — Иисус Христос, наш Господь.

В Библии есть истории, в которых такие дома выглядят по-разному: родители-одиночки, приёмные родители, суррогатные матери, смешанные и разнообразные расширенные семьи, состоящие из мужчин, женщин или и тех, и других. Даже в психологии детского развития утверждается, что детям нужны направление, порядок, исследование, общение, движение, манипуляции с объектами, повторение, точность, воображение, столкновение с ошибками и конструктивная реакция на них. Ничто из этого не зависит от гендера. Для большей части этих вещей нужно больше людей, чем двое: “Только всей деревней можно вырастить ребёнка” — нечто куда большее, чем банальная истина.

Начиная с Бога, Создателя всего, который призвал человечество к существованию и к отношениям с божественным и друг с другом, воплощённым в Адаме и Еве и их призыве плодиться и размножаться — прийти к такому разнообразию, к какому может прийти только ДНК — к многогранному ряду созданий, непрерывно призывая к новым граням Бога, видимым и пока невидимым.

Важен ли гендер родителя?

Как он может быть важен, если так часто один из родителей умирает, а второй — нет? Один остаётся с ребёнком, а второй — нет? Когда двое хотят ребёнка, но не могут, а трое — могут, и один из них может его усыновить? Библейские семьи никогда не были нуклеарными. Наш идеал нуклеарной семьи так же реален, как Каннингемы: “идеальный мир” (“perfectamundo”, цитата из сериала “Счастливые дни”).

Мы призваны в наши собственные и божьи дома, стоящие далеко за пределами биологических связей, основанные вместо этого на милосердии, прощении, преданности, стойкости, бережности, доброте, самоконтроле, самоотвержении, чувстве смешного, если не юмора, и неизмеримой любви в вечно растущем потоке отношений. Из них строится вечный Дом, откуда мы пришли и куда нас когда-нибудь позовут снова. Вот что создаёт семью — правильный мир!

Об авторке

Преподобная докторка Хейли Мэттьюз проходила обучение для рукоположения в Ридли Холл, в Кембридже. Написанием её диссертации “No Faith in Equality and Diversity” (“Никакой веры в равенстве и разнообразии”) руководила Школа Менеджмента Университета Ланкастера, она начала писать её во время службы в монастыре Ланкастера. С тех пор она написала и высказалась о многих проблемах, связанных с гендером и сексуальностью, включая брошюру для храма — “Grace and Power: Sexuality and Gender in the Church of England” (“Благодать и могущество: сексуальность и гендер в Церкви Англии”). Хейли регулярно участвовала в трансляциях BBC в региональных и государственных программах о религии, выступала как священница на MediaCityUK, в университетах Салфорда и Манчестера, в армии, а также была приходской священницей в Церкви Невинных Младенцев в Фаллоуфилде. Сейчас Хейли директорка обучения мирян в Лидской епархии Англиканской Церкви, кураторка фонда Уильяма Темпла, а ещё она участвует в работе фондового комитета Йоркского Университета Святого Иоанна и пишет в блоги ViaMedia.News и фонда Уильяма Темпла.

Следите за нашими новостями!

Наша группа VK

Наша группа в Facebook