Этот текст Джона Хэлстеда был написан в 2017 году. Мы перевели и публикуем его в 2021-м, и, как нам кажется, он может оказаться снова актуальным именно сейчас.
“Пришло время духовным людям стать активными, а активистам — стать духовными. Мне кажется, сейчас нам нужно и то, и другое. Чтобы создать альтернативу нашей коллапсирующей системе, построенной на структурном насилии, нам нужна полная революция человеческого духа. Нам нужно соединить внутреннюю революцию с внешней,” — Панчо Рамос-Стиреле, арестованный на Occupy Oakland во время медитации.
От духовного убежища к активистскому сообществу
Когда я впервые попал в Унитарианскую церковь, я искал духовного убежища. Я все еще восстанавливался после того, как покинул религию своего детства. Унитарии-универсалисты предлагали сообщество людей, многие из которых тоже покинули традиционное христианство по тем или иным причинам, но, как и я, продолжали верить в силу религии как двигателя личной и социальной трансформации. Многие из тех, кого я встретили в унитарианской церкви, искали еще и убежища от христианской культуры. Кое-кто искал активистское сообщество, поддерживающее их работу для достижения расовой, экономической, экологической справедливости, борьбу за права женщин и права ЛГБТ. Некоторые искали и того, и другого.
За те годы, что я провел там, я слышал от многих людей, что они нашли свою духовность в активизме. Я в то время был более ориентирован на поиск убежища и потому думал: “Вы явно не знаете, что такое духовность”. Для меня духовность всегда была ориентирована внутрь. Она больше касалась личного развития, чем социальных изменений. Как оказалось, это я не понимал, что такое активизм. За последние несколько лет, когда я стал более вовлечен в активизм, я сделал открытие: в активизме присутствует своего рода духовность.
Когда я говорю “активизм”, многие представляют себе политические демонстрации и марши. Но активизм гораздо шире: он включает в себя любые действия, направленные на то, чтобы сделать мир более справедливым, устойчивым и сострадательным. Унитариане, которые волонтерски работают на кухне, занимаются активизмом. Женщины в церкви, которые вяжут шали и шарфы для других, занимаются активизмом. Буддист, который проводит в Унитарианской церкви еженедельную медитацию, тоже занимается активизмом.
Сам я занимаюсь разными видами активизма, но протестные марши — один из моих любимых. За последнее время я участвовал в Женском марше, Марше за науку и Народном марше в защиту климата, не считая многих маршей и демонстраций поменьше. Со временем я начал замечать, что участие в маршах иногда может быть духовным опытом. Это случается не каждый раз и не все люди переживают это таким образом, но этот опыт может быть духовным.
Активистский протест и религиозный ритуал
Я заметил, что между протестными маршами и религиозными ритуалами есть определенные сходства. И там, и там намеренно используется символизм — особенно визуальный символизм — который вызывает эмоции и активирует так называемое правополушарное мышление. И там, и там используется ритмичное пение. Даже физический акт ходьбы во время марша может напоминать мини-паломничество или даже медитацию. Экологические марши иногда включают ритуал, который проводят активисты коренных народов.
Протестные марши больше всего напоминают неоязыческие ритуалы, с которыми я знаком. И марши, и языческие ритуалы проводятся для того, чтобы создать энергию. Язычники часто используют термин “энергия” в применении к ритуалам, а активисты часто используют этот же термин в отношении маршей и демонстраций. Это означает коллективную эмоциональную или психологическую энергию, которую можно направить на позитивные общественные действия.
В маршах присутствует магия — не та, при помощи которой мысль управляет материей, но, наоборот, та, при помощи которой материя управляет мыслью. Это магия, которуй неоязыческая активистка Стархок (дословно “Звездный ястреб”) определяет как “искусство трансформации сознания в соответствии с волей”. А что есть политическая демонстрация, как не попытка трансформировать сознание? Попытка изменить сознание не только других, но и свое собственное. И я могу повторить о маршах то, что Стархок пишет о ритуалах:
“Любой ритуал [или марш] — это возможность трансформации. Чтобы провести ритуал [или принять участие в акции], нужно хотеть пережить определенные изменения. Внутреннее желание — это то, что делает ритуал [или марш] живым и действенным. Если вы не хотите, чтобы ритуал [или акция] изменили вас, не участвуйте в них”.
Есть четыре способа, которыми марши и другие политические демонстрации могут преобразовать наше сознание:
- они помогают нам принять нашу боль за мир;
- Они помогают увидеть истину о наши взаимосвязанности;
- Они помогают почувствовать силу менять и исцелять;
- Они призывают нас к дальнейшим действиям.
Боль за мир
Стороннему наблюдателю протестные марши и демонстрации могут казаться неким катарсическим действием ради действия. В протесте, безусловно, есть элемент катарсиса, но, мне кажется, это как раз хорошо. В своей книге “Назад к жизни: гид к воссоединяющему действию” активистка Джоанна Мэйси пишет о том, как важно принять то горе и боль, которые мы чувствуем, осознавая, что происходит в мире вокруг нас. Наша боль — это проявление нашей взаимосвязанности с другими живыми существами, как людьми, так и всеми остальными. Но это горе не обязательно должно парализовать нас. Если мы примем его, как нас призывает Мэйси, мы примем себя как часть жизненной ткани. Мы чувствуем это на инстинктивном, не только на рациональном уровне. Это, контринтуитивно, укрепляет нас, дает нам силу говорить и действовать от имени этих других существ. Протест — это возможность совместно почтить ту боль, которую мы чувствуем, вместо того чтобы подавлять ее или пытаться от нее отвлечься.
Истина о нашей взаимосвязанности
Люди, участвующие в маршах и других акциях, часто описывают сильное чувство общности и связи друг с другом. Это может быть полезно как в практическом, так и в духовном смысле. В практическом аспекте, это рождает чувство солидарности, которое может привести к коллективным действиям в будущем. Если говорить о духовном аспекте, это напоминает нам, что источник нашей силы — в нашей взаимосвязанности. Наша культура отчуждает нас друг от друга, от Земли и от самих себя. Она убеждает нас, что мы одиноки и что в одиночку мы бессильны. Совместный марш — один из способов преодолеть это отчуждение и воссоединиться с другими. Осознавая свою сущностную связь с другими, мы открываем свою истинную природу как части взаимосвязанной ткани жизни.
Чувствовать свою власть менять и исцелять
Совместное шествие воодушевляет. Из чувства связи вырастает как наша боль, так и наша власть. Но эта власть совсем иная, чем привычная нам иерархическая власть: власть над другими, власть как доминирование и контроль. В книге “Истина дерзать: встречи с властью, властями и тайной” Стархок проводит различение между “властью над” другими и “властью с” другими. “Власть с” — это власть сотрудничества, происходящая из того, что мы являемся частью большего целого. Она возникает из нашей связи с другими и сострадания к другим. Использование такой силы парадоксальным образом требует, чтобы мы открылись уязвимости, одновременно оставаясь бдительными и уверенными. Из власти такого рода возникают новые возможности, которых мы не могли предвидеть, будучи в отчуждении. Мы можем начать чувствовать, что в нас действует сила, большая, чем наша собственная, осознаваемая как божественная или нет.
Идти к тому, что нас зовет
Новое чувство силы, соединенное с возросшим осознанием нашей взаимосвязанности, побуждает нас расширить и углубить нашу связь с миром. Участие в маршах и протестах дает энергию, которая ведет нас вперед и поддерживает в других формах активизма.
“Когда мы проводим разделение между личным освобождением и изменениями в обществе, мы склонны видеть личное и политическое в виде последовательности. “Сначала я просветлюсь сам, а потом займусь социальной активностью, — говорим мы. — Сначала я поправлю свою голову, пройду психоанализ, справлюсь со своими неврозами и расстройствами, а уже потом вступлю в схватку”. Предполагая, что мы и мир по существу отделены друг от друга, мы представляем, что можем исцелить сначала одно, а потом другое… Мой опыт говорит о том, что сам мир может сыграть свою роль в нашем освобождении. Его давление, его боль, его опасности могут пробудить нас — освободить нас от оков нашего эго и привести нас домой, к нашей истинной природе,” — Джоанна Мэйси, “Мир как любовник, мир как я”.
Кто-то приходит в активизм через духовность. Кто-то открывает своего рода духовность в активизме. Я испытал и то, и другое, и это убедило меня в истинности того, что пишет Брайан Макларен в книге “Обнаженная духовность”: “Нет ничего более радикально активистского, чем действительно духовная жизнь, и ничего более истинно духовного, чем жизнь радикального активиста”.
Текст: Джон Хэлстед (John Halstead)
Следите за нашими новостями!